Zakhar Prilepin: деприватизация Бориса Николаевича

На самом деле, у российских либералов стоит отобрать и Ельцина тоже. Российский либерализм в нынешнем его вульгарном виде — это самое идеалистическое учение из всех ныне существующих.

В известном смысле он родственен самому отъявленному черносотенству (не путать с реальным российским дореволюционным черносотенством, никогда не бывшим даже отдалённо столь чудовищным, как его малевали и малюют по сей день).

Так же, как нового покроя отъявленные черносотенцы желают выгнать или истребить всё еврейство и всех прочих лишних инородцев, российские «либералы» жаждут изменить, переучить либо лоботомировать подавляющее большинство населения в России. Суть та же, зато масштабы крупнее.

Население, кажется им, аморфно, слабо, ничтожно, ведь «они не вышли спасать Советский Союз» (на самом деле советские люди просто проспали в силу своей наивности распад, а уже с 1992 года, года три кряду, ходили по улицам возмущёнными толпами в сто, двести, триста тысяч человек — никакая Болотная рядом не валялась). И если тогда не вышли, рассуждает наш «либерал», значит, и сейчас не выйдут спасать свой «русский мир», свой «Бессмертный полк», свой «крымнаш» и свою позорную, убогую, мерзкую «русскую весну».

Свою, как Дмитрий Быков теперь выражается, «ментальную катастрофу».

Дайте только рычажок, говорит «либерал», мы перевернём вашу Россию вверх ногами, юбка задерётся, будут голые венозные жирные ноги торчать. Славно будет, отыграемся.

Они всё время придумывают себе какую-то огромную разветвлённую систему их всенародной тайной поддержки, хотя на самом деле перед нами — «малый народ», созданный по принципам секты, куда постоянно вербуют новых членов. Вербуют в институтах и университетах, через их радиостанции и газеты, через глянцевые журналы и социальные сети, через их «некоммерческие» (самые коммерческие на свете) организации и сложную систему грантов и взаимоподдержки.

Ещё у них есть бог, божок: он мёртвый, у него белый мавзолей. Фамилия божка — Ельцин.

Имеются также апостолы, тоже мёртвые, вроде Немцова. На самом деле их больше, чем один Немцов, но в мире глянца мертвецы живут пару сезонов и потом исчезают — поэтому Старовойтова, Собчак, Гайдар и прочие уже ни на что не влияют: новообращённым сектантам непонятно, почему они должны любить чёрт знает кого, а достоинства этих людей описать никак не возможно; то же самое будет и с Немцовым — ибо какие у него заслуги, кроме всё время появляющихся внебрачных детей? Да никаких — пересказать его достижения нельзя, сказать о нём совершенно нечего, кроме разве что: «Да, я помню Бориса… Он был такой молодой, такой очаровательный...» Скажем, у Лимонова и Проханова или у покойного Александра Зиновьева есть насыщенные биографии, задержания и войны, центнер книг, прозрения и ошибки, дети тоже есть, вполне возможно, что и внебрачные, — тут в любом случае есть о чём поговорить, чему позавидовать — а что вы будете обсуждать, когда в мир иной уйдёт какой-нибудь очередной Кох? Сколько желчи может носить один бывший ельцинский министр в своём белом теле?

Но вот Ельцин — это да: не сотрёшь. Разломал самую большую страну в мире, надругался над ней: это же розовая мечта нашего «либерала», они тоже так хотят. Но у них нет такого прибора, как у Ельцина. У Ельцина был.

Малый народ (не в этническом смысле) очень любит говорить о своей индивидуальности, но на самом деле это всегда толпа, свора, масса, они могут только так — нахрапом. В личном противостоянии они всегда проигрывают представителю «большого» народа.

Ельцин (на нашу с вами беду) выиграл, потому что он был коренной и всеми чертами коренного представителя обладал. А что он был выродок — ничего не попишешь, заслужили такого.

Российские либералы про это мало думают, но лишь тихо верят, что Ельцин навеки их. В нужный момент он оживёт, хотя бы на время, хотя бы на час, — схватит огромными ручищами за голову своего ставленника и утащит в ад.

Оживёт, не оживёт — бояться нам нечего. Понять стоит вот что: когда бы Ельцин не пропил свой жеребячий организм, а прожил ещё десять лет — было бы ровно то же самое, что сегодня.

Все признаки «возврата к тоталитаризму» и «реанимации Советского Союза» были заложены тогда.

Ельцин ввёл войска в Приднестровье («крымнаш» № 1) и опрокинул румынских нацистов, расплодившихся тогда в Молдавии.

Ельцин ввёл войска в Чечню («крымнаш» № 2), и только чудовищное столпотворение коррупционно-либерально-буржуазных негодяев вокруг трона, сливавших раз за разом победы российских генералов на Кавказе, не дало эти вопросы закончить вовремя.

Ельцин поначалу раздал всем суверенитета, «сколько унесут», но обратные процессы начались ещё при его правлении: у него уже не было сил этим рулить, но инстинкт неизбежно подсказывал, что дальше так нельзя, дальше придётся иначе, наоборот («Всё, что унесли, заносите обратно — я пошутил»).

Если бы Ельцину вживили новое сердце, новые почки, новую, четырёхкомнатную с дополнительной запасной турбиной печень, сегодня мы наблюдали бы ровно те же вещи: «весну» в Крыму, новый виток холодной войны, антиамериканизм, негласную поддержку сепаратистов в Донбассе, парады и Шойгу.

Или Шойгу был уже при нём? РПЦ точно при Ельцине заняла свои позиции.

Возможно, Ельцин был бы сегодня ещё радикальнее — правда, и ошибок совершил бы больше.

Однако экспозицию в его белом мавзолее надо, конечно же, слегка подкорректировать.

Там должна быть приднестровская экспозиция: «Первый бой с новейшим фашизмом» стоит её назвать. Тем более что это действительно был первый бой.

Там должна быть кавказская экспозиция: «Первый бой с ИГИЛ» стоит её назвать. Тем более что это действительно был первый бой.

Там должны быть экспозиции на тему «Изгнание либералов из власти»: потому что Егора Гайдара, Бориса Немцова, Петра Авена, Алика Коха и всю эту компанию выдавили вон из Кремля при Ельцине.

Там будет экспозиция «Первый президент и Русская православная церковь». (Кстати, «Пусси райт» Ельцин посадил бы тоже, просто дали бы поменьше: он был екатеринбургский партийный консерватор, ему бы всё это не понравилось.)

Естественно, там будет экспозиция «Преемник», с большим плакатом «Володя, береги Россию!».

И последняя экспозиция: о том, как он её бережёт.

Как завещали — так и бережёт.

Не надо ничего ломать. Надо перевесить несколько фотографий и дать более широкую картину 90-х.

И тогда я посмотрю, с какими лицами наша прогрессивная общественность будет посещать свою любимую гробницу.

У вас тут нет ничего своего. Всё приватизированное, даже ваш мёртвый божок.