Герои ополчения Донбасса. Часть 3

Мы продолжаем беседу с разведчиками Эльханом Шарифовым и Игорем Андроновичем, прошедшими все горячие точки в Донбассе. Сегодня темой нашего разговора станет отношение к «Минским договоренностям» и закрытию военного госпиталя в ДНР. Не обойдется и без минутки военного юмора, наши собеседники расскажут, как выкручивались на медкомиссиях, спали на мешках с тротилом, и пользовались пулеметом из «9 роты».

Мы продолжаем беседу с разведчиками Эльханом Шарифовым и Игорем Андроновичем, прошедшими все горячие точки в Донбассе. Сегодня темой нашего разговора станет отношение к «Минским договоренностям» и закрытию военного госпиталя в ДНР. Не обойдется и без минутки военного юмора, наши собеседники расскажут, как выкручивались на медкомиссиях, спали на мешках с тротилом, и пользовались пулеметом из «9 роты».

Военный госпиталь должен быть

Тема военного госпиталя животрепещуща и актуальна. Во-первых, это связано с тем, что (вопреки всем «перемириям» и «прекращениям огня»), боевые столкновения еще продолжаются, и конфликт не улажен. Это значит, что раненные еще есть и, к сожалению, будут, хотя и не в таком количестве, как прежде. Во-вторых, тысячи военных, которых здесь «починили» или вернули к жизни, естественно, обеспокоены тем, что золотые руки донецких хирургов просто спишут, оставив без практического применения.

«Мы затрагивали тему военного госпиталя, давай вернемся к ней, - предлагает Эльхан. - Ведь там врачи работали до того самоотверженно, что сутками не выходили из операционных, лечили, ничего не спрашивали. На данный момент они остались не у дел. Мы за этот госпиталь к кому только не обращались, везде ходили. Я предполагаю, что его просто вернули бывшим хозяевам. Я только так могу понять, больше никак. Там волонтеров много приезжало, работало, вот, девушка Нина, старшая медсестра, по-моему, она сама из России приехала помогать. Много хороших, толковых врачей было. Один военный хирург, который не по книгам учился. Я это знаю, потому что мой двоюродный брат - капитан первого ранга, он хирург военного госпиталя Каспийской флотилии в Астрахани, сейчас он уже свое отслужил, уволился. Он был не «кабинетным» врачом, а оперировал там, где приходилось. Это военно-полевые условия. И эти люди очень многих спасли.

Теперь, насколько мы знаем, людей по гражданским больницам развозят. Официально - у нас нет боевых действий. Только откуда у нас 200-х - 300-хсотые появляются… Откуда это прилетает - «хрен его знает».

Минские соглашения - глупость

За «Минские договоренности» спрашивать у военных не особо уместно. Эти люди, не раз видавшие преступления (и военные в том числе), творимые украинской армией на землях Донбасса, справедливо считают, что с такими отбросами общества, как члены добровольческих батальонов и многие подразделения ВСУ договариваться нечего. К сожалению, подавляющее большинство их - обыкновенные убийцы, садисты и мародеры, и обычному, порядочному человеку без двух-трех судимостей в карбаты попасть почти нереально. Но все же - особенно под шумок возможного «Минска - 3», - наш вопрос озвучен.

«Я считаю, что это глупость. Это огромная глупость. Их (ВСУ - прим. автора) надо было тогда еще выдавить. Мариуполь они дважды оставляли, а нас остановили тогда. Сейчас - город укреплен, и плюс там основные заводы, как «Азовмаш», «Азовсталь», завод «Им. Ильича» - они заминированы. Это то, что я точно знаю. Трубопроводы тоже заминированы, вот факт. Нас в прошлом сентябре «тормознули» просто-напросто, когда в это же время из Мариуполя они (ВСУ) бежали. Тогда в Мариуполе у них было одно БМП, и то они не могли его завести. Они же колоннами уходили, колоннами! Они тогда так пили после Иловайска, им не хотелось уже воевать, не хотелось вместо обещанных двух гектаров земли поднебесные два метра получить.

Славянск - я больше чем уверен - если бы на тот момент, когда не было оружия, а были только охотничьи ружья, единицы там какие-то нормального огнестрела... Если бы тогда людям дали нормальное оружие, там бы сейчас укропов не было. Если бы вы видели первое наше трофейное оружие, которое у нас было в СВД «Беркуте», вы бы просто смеялись. Это все было ржавое, пескоструйкой чистили. Такой автомат мог разорваться после первого же боя. Пулемет был с гнутым стволом, точно как в фильме... не помню… «9 рота»… И что с ним делать? Мы шутили, что им только из-за угла стрелять. А половина ребят вообще не была вооружена!

За трофеи можно ничего не говорить, мы их отдавали тем, кто нуждался. Приезжаем на наш блок-пост, а у пацана только СКС, говорит, что другого ничего нет. Патроны, гранаты, автоматы, все, что добывали - все отдавали им. Я уже не говорю за «Мухи», «Осы» и все остальное. У нас всегда это было в куче. Мы даже в бусе ночевали на трех мешках с тротилом! И не только спали, даже сидели, курили там. А Майк наш, самый младший (ему 27 лет, попал в окружение под Новоорловкой, мы его оттуда выручили, он потом месяца два выпрашивал, чтоб к нам в группу попасть), когда под первый минометный обстрел попал, за эти мешки спрятался. Мы смеемся, он не поймет ничего… Мы хоть и возили их с собой уже недели две, а он не знал, что в мешках».

«Кстати, по поводу оснащения. За время службы один раз форму дали. Один! Еще обещали, но привезли трусы, майки и кепки, набор отличный, но не военный явно (смеется - прим.атвора). Все остальное - трофейное. На мне сейчас четвертая или пятая форма, но только НАТОвская, не российская».

«У нас с этим, слава Богу, все было в порядке, - поддерживает разговор Игорь. - Когда СВД «Беркут» стали расформировывать, мы ушли к «Бесу» в разведку. Там действительно был порядок. Нужна форма? Пожалуйста! Зарплата? Получи. Питание отличное, когда курица надоела, мы из нее котлеты делать стали. По большей части снабжение было хорошее. Сейчас - хуже, есть определенные трудности и задержки».

Годен - не годен

«Но поначалу выбирать не приходилось. И в ополчение также всех брали. В этом году придумали медкомиссию. Не проходишь ее, значит, не годен к службе. Идем мы группой проходить эту медкомиссию. Все ее проходят, остаемся только мы с Игорем. У Игоря ноги травмированы, граната разорвалась рядом, и осколками посекло. Я знаю, что если ему сейчас скажут «присесть», то он не сможет. И перепонки у него лопнули, слух плохой, сейчас слуховой аппарат ему пытаемся добыть… В общем, его спасло то, что мы вдвоем зашли, и я за него отвечал, отшучивался… В результате, Игорь прошел, а я - нет.

Спрашивают: