Дети Донбасса боятся ехать на море и оставлять родителей под обстрелами

Что такое война? Война – это смерть и разруха. Трясущиеся от страха дети и нищие взрослые. Вереницы беженцев. Забитые ранеными больницы.

Война – это тотальная несправедливость, когда подавляющее большинство населения становится бедным, а небольшая горстка людей богатеет не по дням, а по часам. Ещё – это грязные политические игры, когда кто-то, неизмеримо далёкий от очага войны, решает, что именно эти люди могут быть убиты, и даже определяет количество «разрешённых» жертв – не более 10 тысяч. Война проявляется в большом и малом. Она оставляет свой кровавый след в жизни государств и целых континентов. Она ломает судьбы, по-разному проявляя себя в жизни каждого отдельного человека. А ещё, война – это когда маленькие дети отказываются ехать на море, потому что знают, что по приезду могут не найти маму и папу среди живых.

…Оксана Исакина родилась и выросла в большой квартире в центре Горловки. Но с детства её тянуло на землю, «на волю» как говорит она сама. Повзрослев и выйдя замуж, Оксана переехала в живописный посёлок Зайцево, расположенный всего в нескольких километрах от города. Расстояние – всего ничего, а разница в мироощущении колоссальная. В городе – огромное скопление промышленных предприятий: шахт, заводов, фабрик, людская суета и асфальт, куда не кинешь взгляд. В Зайцево – поля, небольшой лесочек, речка, пруды, а самое главное – простор, где так хорошо и привольно дышится. Плюс – вся инфраструктура, необходимая для жизни большой семьи.

А семья у Оксаны действительно большая – муж и пятеро детей. Четверо – совсем ещё малыши. Старшей дочери 19, и она живёт вместе с бабушкой – мамой Оксаны – в её горловской квартире.

- Ирочка родилась у меня в 6,5 месяцев, - говорит женщина.

- В шесть с половиной? Даже не в семь? – удивляюсь я.

- Да, в 6,5. Врачи были уверены – не выживет. Но она, вопреки всем прогнозам, выжила. Правда, со страшным диагнозом – детский церебральный паралич. В раннем детстве она ещё пыталась ходить, и даже ходила немного. Куда мы только не ездили, где только её не лечили. Она перенесла очень много операций. Но ни одна из них не дала результата, только хуже стало. Ножки у неё совсем скрутились, и ходить она перестала совсем. Зато умная очень. Школу окончила с отличием, учителя к нам на дом ходили. А теперь учится на программиста, тоже преподаватели домой ходят.

- Нравится ей программировать?

- Да, даже очень. Сами удивляемся, откуда это у неё, - смеётся Оксана. – Вроде ни у меня, ни у отца таких способностей нет.

Когда началась война, больше всех мать переживала именно за старшую Ирину. «Они быстроногие, шустро в подвал спускались, - говорит Оксана, обнимая детей, - а Ирочка не могла. Как только обстрел начинался, муж её прежде всего хватал на руки, и спускал в подвал. Потом уже сами прятались».

Первый день войны Оксана запомнила очень хорошо.

- Самолёт летал над нами. Я тогда не верила, что всё это всерьёз. Думала, попугают нас, да и всё. Ну как же это так можно? Ведь одна страна была, все хорошо жили, дружно. Как вот так вот можно взять и начать стрелять в людей, в своих же граждан, только потому, что думают они иначе? А когда уже увидела, что с самолёта стали нас бомбить, тогда поняла – это всерьёз. Они и правда будут нас убивать.

С тех пор жизнь семьи превратилась в ад. Волею судьбы их дом, расположенный на улице Рыбалко, оказался на линии фронта. Чуть менее чем в километре – позиции украинских войск.

- Поначалу они били не так сильно, - говорит Оксана. – А потом, со временем, там стало находиться невыносимо. День и ночь, день и ночь бьют и бьют, бьют и бьют. Со всего – из артиллерии, минометов, то танк выезжает на позиции и лупит прямо по улице. Улица полностью простреливалась снайпером. Бывало, выйду во двор, стою возле двери в дом, а снайпер чуть-чуть выше моей головы бьёт. Стану бельё вешать, а он в столб в метре от меня лупит. Как играет всё равно. Для того, чтобы просто выйти со двора, нужно постоять, прислушаться, где бьют, откуда, чем, оценить обстановку, и только потом идти по свои м делам. Так просто – вышел и пошёл, куда тебе надо, не получается. Выходили из дома, как подпольщики какие.

Сколько снарядов разорвалось во дворе и огороде Оксана уже не считает, так много, что со счёта давно сбилась. Земля в огороде изрыта глубокими ямами от разорвавшихся снарядов. Ещё больше снарядов неразорвавшихся. В огороде давно никто ничего не садит – круглосуточно находясь на мушке украинского снайпера особо не поогородничаешь. Крыша в доме похожа на решето – разбита осколками снарядов, окон давно нет, вылетели все и сразу. Муж закрыл проёмы, заколотил наглухо, отчего дом стал похож на бункер – солнечный свет ни разу не попал в него за всё время войны. «Летом ещё хоть как-то было, - говорит женщина – темнее поздно, на улице можно посидеть, спрятавшись за чем-нибудь, просто на крыльце постоять. А зимой совсем страшно – темнеет рано, холодно, во двор не выйдешь, и обстрелы особенно зимой усиливаются». Однажды семья целую неделю не выходила на улицу: ВСУ били по посёлку безостановочно. Стреляли из тяжёлой артиллерии. Потом начали применять «зажигалки». Тогда на улице сгорело огромное количество домов.

- В каждом дворе что-то погорело: у кого дом не сгорел, сгорел гараж или летняя кухня, сарай; у кого хозпостройки целые, значит, дом сгорел дотла. Везде, в каждом дворе. Улица напоминает пепелище, - вздыхает женщина.

После этого случая, семья решила уходить из дома. «Больше не было сил терпеть. Жизнь стала просто невыносимой. Ещё вдвоём мы бы как-то выжили, а с детьми нет. Они очень стали нервные. Очень боялись. Кристина, дочь моя, стала заикаться. И это стало последней каплей. Спасибо добрым людям, что сдали нам дом», - говорит Оксана.

Семья переехала на улицу Героическую, расположенную в центре посёлка. Домик маленький, всего две комнатушки, для шестерых места явно недостаточно. «В тесноте, да не в обиде, - говорит Оксана. – Здесь меньше стреляют. Стреляют, конечно, но не так, как на Рыбалко. Тут хотя бы выйти на улицу можно. А там – нет. Хотя вот уже несколько «прилётов» в огород было, тарелку на крыше пробило пулей, забор пробит осколками, кое-где пули застряли в досках. Но всё равно не так страшно, как в нашем родном доме».

Больше всего мать с отцом переживают за детей. Это – непреходящая боль родителей. Как только разговор заходит о них, Оксана сразу начинает плакать, а её муж уходить в беседку и долго-долго курит там.

- Мне так за них страшно, так страшно!...Что же у них за детство?! Что они видят?! - плачет женщина, прижимая к себе головы 11-летнего Никиты, 9-летней Кристины, 7-летнего Данила и 6-летней Настюши. Дети обнимают мать и молчат…

В течение двух лет жизни в родном доме на улице Рыбалко, в школу они не ходили, учились на дому. Оксана ездила к учителям, брала задания, дети их выполняли, и мать отвозили их на проверку. Сейчас, после переезда на Героическую, детей возит в школу школьный автобус, в расположенный неподалёку горловский микрорайон Никитовка.

- Я их обязательно провожаю до автобуса утром, а днём встречаю, самих не отпускаю теперь.

- Почему?

- Они как-то под обстрел попали. Обстрел был очень сильный, среди бела дня, они как раз шли с остановки. Они так кричали и плакали, растерялись, не знали куда бежать. А потом целую неделю в школу не ходили. Не пойдём - и всё! Еле-еле уговорила пойти. Но теперь провожаю и встречаю с автобуса.

- Нравится им учиться?

- Да. Очень. Особенно Кристине, она хочет стать учителем математики, очень математику любит. Как же они боятся, вы даже не представляете себе, как они боятся всех этих взрывов, выстрелов… И желание у них только одно – мир. Вот был звездопад недавно. Я говорю: «Детки, увидите падающую звезду – загадывайте желание!». Они так и делали. А вот сегодня младшая ко мне подходит и говорит: «Мама, почему моё желание не сбывается?». Я спрашиваю: «Дочечка, а что ты загадала?». А она мне: «Чтобы наступил мир. А мира нет». А я стою и плачу. Что я могу ей ответить?!

Вместо сказок на ночь, Оксана рассказывает детям о том, как вести себя при обстреле, напоминает, что с земли нельзя поднимать незнакомые предметы. А утро детей начинается с молитвы. Они все дружно молятся, чтобы выжить в этот день… У каждого на шее крестик, в портфеле иконка и написанные от руки записочки с охранными молитвами…

Во время летних каникул в школе детям предложили поездку в лагерь, расположенный на черноморском побережье России. Оксана была счастлива, думала, что и дети тоже – отдохнут от ужасов войны, подлечат нервы, накупаются в море, загорят! Но дети очень долго говорили о чём-то в своей комнате, а потом вышли к родителям и заявили: мы никуда не едем! Оксана была в шоке: как, почему, ведь всё так замечательно складывается?! Никита серьёзно глядя ей в глаза спросил: «Мама, ты не боишься, что, если мы уедем, то больше можем не увидеться?». Оксана с мужем не сразу поняли, что дети имеют в виду. А когда поняли – пришли в ужас. «Я вся мурашками покрылась, меня всю начало трясти» - говорит мать. Вместе с мужем пытались детей уговаривать, но всё было тщетно – те стояли на своём. Тогда родители решили не настаивать. Вдруг дети и правда что-то чувствуют?...

Так они и провели это лето, охраняя друг друга – родители детей, а дети родителей.

…Страшная примета войны – когда дети боятся ехать на море, опасаясь по приезду не найти своих родителей среди живых. Сколько ещё летних каникул предстоит провести этим детям, охраняя маму с папой, одному Богу известно.

P.S. На минувшей неделе улица Героическая вновь попала под обстрел ВСУ.

Источник