Война несет смерть, но открывает глаза на жизнь. Рассказ «возвращенки» из Украины

За два года войны мы, донбассовцы, привыкли к гнилости Украины настолько, что в историях «возвращенцев» не надеемся услышать что-то новое. Но все чаще в еще горящий Донбасс возвращаются люди, столкнувшиеся с отношением в корне противоположным от общепринятого.

«Горячий привет» Януковичу» и «Мамочка, спаси!» - две правды одной войны

Дарья из Донецка выезжала на Украину, в Одессу.

«В мае 2014 года Восток уже омывался кровью, счет моим убитым землякам и соотечественникам шел на сотни. Военные сводки не смолкали: Славянск, обстрел, погибшие, раненные. Семеновка: обстрел фосфорными бомбами... Позже мы узнаем, что этот небольшой, тихий поселок напрочь сотрут с лица земли, и не важно, жил там миллион человек или всего три сотни – больше там жизни нет. По телевизору только и говорили о «террористах и сепаратистах», и это вообще не вязалось с тем, что рассказывали о зверствах правосеков и карбатовцев первые беженцы из того же Славянска. В общем-то, членов карбатов на Украине все нормальные люди справедливо считают моральными уродами, бандерлогами или фашистами, но народу не с чем идти против них. Как показала практика, нет на Украине людей таких же смелых, как дончане, грудью вставших против танков, да еще и вышвыривавших из них танкистов, приехавших стрелять по моему городу из какой-нибудь Винницы.

Жители Донбасса останавливали украинские танки голыми руками

Семеновку украинские военные «освобождали», стирая с лица земли

В начале войны Донецк вообще оказался в ловушке: ополчение тогда откровенно «зажралось», в интересах революции отжимали все, что было не прибито. У нас из гаражного кооператива на Путиловке все нормальные машины вывезли, даже ворота сорвали. Потом гоняли по городу на запредельной скорости на «красный». Это не один день было, а несколько месяцев, пока их не загнали в рамки закона.

Мы видели все это своими глазами, не по телевизору, но уезжать никуда не собирались. Пока в конце августа 2014 года не остались погостить у друзей в одном из последних спокойных районов Донецка. Когда в половине четвертого утра, всего за два дня до начала нового учебного года, из «Града» обстреляли поселок Калинкино в микрорайоне Заперевальный Буденновского района, стало ясно: нигде в Донецке больше не спрятаться от войны, нет никакой гарантии того, что мы выживем. К утру украинские сайты радовались: «Украинские военные передали «горячий привет» даче Януковича». Масса одобряющих комментариев, радостные смайлики… Как-то не вязалось с застывшим в ушах криком двухлетнего сына: «Мамочка, спаси!»»…

В одну из дач допустившего охлократию экс-президента, естественно, не попали. Повредили 4 частных дома мирных граждан по улицам Абрикосовая и Лужская, в одном из них в тот момент тоже находился ребенок. Хозяин одной из пострадавших дач расскажет: «Хотел на втором этаже заночевать, мы как раз ремонт внизу делали, там сырость была. А среди ночи чего-то проснулся, покурить спустился, и так и остался внизу. Пол крыши снесло, как раз над спальней. Был бы там – размазало бы по полу».

Последствия обстрела Калинкино 29 августа 2014 года

«Есть у вас справка, что вы в наших детей стрелять не будете?»

За два года войны в Донбассе более полутора миллионов человек оформили статус внутренних переселенцев на Украине (по сухой статистике, за которой стоят сотни тысяч людей, по-прежнему проживающих в зоне т.н. «АТО»), около миллиона человек получили временное убежище в РФ, десятки тысяч донбассовцев выехали в другие страны. Куда бы ни вели дороги, в конце их, как правило, всплывает простая истина: беженцев не любят нигде. Они «валят экономику», «портят воздух» и «делают нервы» местным аборигенам. Но исключения есть всегда.

У Дарьи нет родных. Она смирилась с этим после того, как на просьбу о приюте, ее многочисленные родственники на Украине и в России ответили уклончивым отказом, мол, «может, у вас и ненадолго все» или «конечно, приезжайте, только давайте через пару неделек». Оставив войну и дом за плечами, она с сыном отправилась в неизвестность, даже не выбирая направление.

«… Сосед ехал на Юг, - продолжает рассказ «возвращенка» Дарья. - В багажнике – сумка, несколько месяцев стоявшая в коридоре «наготове» для спуска в подвал. В салоне – ребенок, лихорадивший еще несколько часов после войны, прервавшей его мирный сон. Выезжали в смешанных чувствах, хотелось быть дома, но в мире и тишине, война – не место для женщин и, тем более, детей. Муж оставался в Донецке. Да и быть беженцем страшно, ведь ты в неизвестность бежишь от смерти и разрушений, всю свою жизнь впихиваешь в сумку, не зная, к чему придешь, как тебя встретят на чужой земле, и будет ли куда возвращаться.

Комнату мне не предоставляли, я сама пристроилась в общежитии на окраине. Соседи, как узнали, что я из Донецка, предупредили, чтобы молчала об этом, чтобы беды не накликать на свою голову. А как молчать, когда я горжусь своим городом, и каждый сантиметр его земли для меня дороже всего на свете? В общем, в тот же вечер мы половиной общаги вместе рыдали о Донбассе, правда, одни плакали, обвиняя нас в войне, другие - проклиная Майдан, принесший войну. Почти полгода я жила там, и все старались нам помочь, приносили «вкусняшки», приглядывали за моим ребенком, пока я разбиралась с документами. Одна из вахтерш даже в церковь ходила, свечки ставила за то, чтобы у нас мир наступил, сама пекла нам булочки…

Были, конечно, моменты, при которых очень хотелось пулю в лоб пустить некоторым личностям. Например, когда хотела сына в садик устроить, состоялся интересный диалог с директором:

- Вы ребенка регистрировали, есть документ из администрации?

- Конечно, вот.

- Хорошо. Ну, я просто спрашиваю, чтоб знать, что вы не сепаратистка, и не начнете в наших детей стрелять.

Эта женщина, одна из немногих, подпортила общую картину взаимовыручки и поддержки, с которой меня встретил этот прекрасный южный город. В этот детский сад мой ребенок, естественно, не пошел. На более чем неуместный вопрос директора я попросила предъявить мне справку о том, что сепаратисткой не является и она, и не застрелит моего ребенка, как это любят делать с детками Донбасса ублюдки из ВСУ. Я очень разозлилась на нее, но о возможных последствиях и травле СБУ вообще не думала. И мне повезло, директор явно не ожидала такого вопроса, тем более, что все стены садика там заклеены плакатами и фотографиями, прославляющими «героев АТО», она даже извинилась передо мной».

Дарья благополучно вернулась в Донецк весной 2015 года, домой ее с сыном пропустили даже без пропуска на руках. Сейчас ее ребенок ходит в один из донецких детских садов, и всегда с добром вспоминает людей, так по-доброму принявших чужаков, против которых воюет майданная власть на Донбассе.

Донбасс не победим, пока дети, живущие в подвалах, способны так улыбаться

К сожалению, это одна из немногих светлых историй, которые сегодня рассказывают вчерашние переселенцы. Остались еще на Украине отзывчивые люди, остались даже те, кто не до конца зомбирован, и его пока можно поставить на место, как это сделала Дарья с директором детского садика. Это то, что еще держит страну на плаву, не позволяя ей окончательно скатиться в пропасть бандеризации. Но, как было сказано, это, скорее, исключение из правил…